Оренбургский пуховый платок

Перед тем, как написать текст песни «Оренбургский пуховый платок», Виктор Боков побывал на колхозном рынке Оренбурга и побеседовал с местными мастерицами, торговавшими своими пуховыми изделиями. Выслушав от женщин несколько жизненных историй, в которых вязаные головные уборы играли не последнюю роль, поэт понял, что пуховые платки для них не только то, чем покрывают голову, но и память человеческого сердца.

И скорее всего, это ясное понимание того, о чем следует писать, помогло Виктору Федоровичу Бокову создать эти трогательные и западающие в душу

Слова песни «Оренбургский пуховый платок»

В этот вьюжный неласковый вечер,
Когда снежная мгла вдоль дорог,
Ты накинь, дорогая, на плечи
Оренбургский пуховый платок.

Я его вечерами вязала
Для тебя, моя добрая мать,
Я готова тебе, дорогая,
Не платок, даже сердце отдать.

Ветер шарит, как странник, по ставням,
За окном завывает метель.
Для тебя самовар я поставлю,
Для тебя отогрею постель.

В этот час одинокий вечерний
Мне с тобой хорошо говорить.
Как мне хочется лаской дочерней
Все морщины твои удалить,

Чтобы ты в эту ночь не скорбела,
Прогоню от окошка пургу.
Сколько б я тебя, мать, ни жалела,
Все равно пред тобой я в долгу.

Пусть буран все сильней свирепеет,
Мы не пустим его на порог.
И тебя, моя мама, согреет
Оренбургский пуховый платок.

Спустя более полувека с момента создания этого произведения уже внуки тех, кто первыми его слышали, поют песню о платке на радость своим бабушкам и прабабушкам.

Песня «Оренбургский пуховый платок» видео

Мать его вечерами вязала

ОРЕНБУРГСКИЙ ПУХОВЫЙ ПЛАТОК

Музыка Г. Пономаренко
Слова В. Бокова

1. В этот вьюжный неласковый вечер,
Когда снежная мгла вдоль дорог,
Ты накинь, дорогая, на плечи
Оренбургский пуховый платок.
Я его вечерами вязала
Для тебя, моя добрая мать,
Я готова тебе, дорогая,
Не платок, а все сердце отдать.

2. Ветер шарит, как странник, по ставням,
За окном завывает метель,
Для тебя самовар я поставлю,
Дл ятебя обогрею постель.
В этот час одинокий, вечерний
Мне с тобой хорошо говорить.
Как мне хочется лаской дочерней
Все морщины твои удалить.

3. Чтобы ты в эту ночь не скорбела,
Прогоню от окошка пургу.
Сколько б я тебя, мать, ни жалела,
Все равно пред тобой я в долгу.
Пусть буран все сильней свирепеет,
Мы не пустим его на порог.
И тебя, моя мама, согреет
Оренбургский пуховый платок!

Две последние строки куплетов повторяются

Сиреневый туман: Песенник: Любимые песни и романсы для голоса и гитары. — СПб.: Композитор, 2006.

Оренбургский пуховый платок

Музыка Г. Пономаренко
Слова В. Бокова

В этот вьюжный неласковый вечер,
Когда снежная мгла вдоль дорог,
Ты накинь, дорогая, на плечи
Оренбургский пуховый платок.
Я его вечерами вязала
Для тебя, моя добрая мать.
Я готова тебе, дорогая,
Не платок, даже сердце отдать!

Чтобы ты в эту ночь не скорбела,
Прогоню от окошка пургу.
Сколько б я тебя, мать, ни жалела,
Все равно пред тобой я в долгу.
Пусть буран все сильней свирепеет,
Мы не пустим его на порог.
И тебя, моя мама, согреет
Оренбургский пуховый платок!

Русские советские песни (1917-1977). Сост. Н. Крюков и Я. Шведов. М., «Худож. лит.», 1977

Забытые тетради. Стихи о матери. Часть 2

Забытые тетради. Стихи о матери. Часть 2.

Ярослав Смеляков(1913 – 1972год)

Добра моя мать. Добра, сердечна.
Приди к ней – увенчанный и увечный –
делиться удачей, печаль скрывать —
чайник согреет, обед поставит,
выслушает, ночевать оставит:
сама – на сундук, а гостям — кровать.

Старенькая. Ведь видала виды,
знала обманы, хулу, обиды.
Но не пошло ей ученье впрок.
Окна погасли. Фонарь погашен.
Только до позднего в комнате нашей
Теплится радостный огонёк.

Это она над письмом склонилась.
Не позабыла, не поленилась –
Пишет ответы во все края:
Кого – пожалеет, кого – поздравит,
Кого – подбодрит, а кого – поправит,
Совесть людская. Мама моя.

Долго сидит она над тетрадкой,
отодвигая седую прядку
(дельная – рано ей на покой),
глаз утомлённых не закрывая,
ближних и дальних обогревая
своею лучистою добротой.

Всех бы приветила, всех сдружила,
всех бы знакомых переженила.
Всех бы людей за столом собрать,
а самой оказаться – как будто! — лишней,
сесть в уголок и оттуда неслышно
За шумным праздником наблюдать.

Мне бы с тобою всё время ладить,
все бы морщины твои разгладить.
Может, за тем и стихи пишу,
Что, сознавая мужскую силу,
так, как у сердца меня носила,
в сердце своём я тебя ношу.
1938 год

Оренбургский пуховый платок.

В это вьюжный неласковый вечер,
Когда снежная мгла вдоль дорог,
Ты накинь, дорогая на плечи
Оренбургский пуховый платок!

Я его вечерами вязала
Для тебя, моя добрая мать,
Я готова тебе, дорогая,
Не платок – даже сердце отдать!

Чтобы ты в эту ночь не скорбела,
Прогоню от окошка пургу.
Сколько б я темя, мать, не жалела,
Всё равно пред тобой я в долгу!

Пусть буран всё сильней свирепеет,
Мы не пустим его на порог.
И тебя, моя мама, согреет
Оренбургский пуховый платок.
1960 год.

А думал я…
(посвящён своей матери)

А думал я,
Что как увижу мать.
То упаду к ногам её…
Но вот,
Где жжёт роса, в ботве стою опять.
Вязанку хвороста межой она несёт.
Такая старая, невзрачная на вид,
Меня ещё не замечая, вслух
Сама с собой о чём –то говорит…
Окликнуть? Нет, так испугаю вдруг.
Но вот – сама заметила уже,
Забыв и ношу бросить на меже,
Не видя ничего перед собой,
Летит ко мне:
— Ах, боже, гость какой!
А я, как сердце чуяло, в лесу
Ещё с утра спешила всё домой.
— Давай, мамуся, хворост понесу!-
И мать заплакала, шепча:
— Сыночек мой… —
С охапкой невесомою в руках
Близ почерневших пятнами бобов,
Расспрашиваю я о пустяках:
— Есть ли орехи: Много ли грибов. –
А думал там, в пристреленных снегах,
Что, если жив останусь и приду, —
Слёз не стыдясь,
При людях, на виду,
На улице пред нею упаду.
1944 год.

Трудно жить, навеки мать утратив,
Нет счастливей вас, чья мать жива,
Именем моих погибших братьев,
Вслушайтесь, молю, в мои слова.

Как бы не манил вас бег событий,
Как ни влёк бы в свой водоворот,
Пуще глаза, мать вы берегите,
От обид, от тяготы забот.

Боль за сыновей подобна мелу,
Выбелит ей косы добела.
Если даже сердце очерствело,
Дайте маме капельку тепла.

Если стали сердцем вы суровы,
Будьте, дети, ласковее к ней.
Берегите мать от злого слова,
Знайте, дети – ранят всех сильней.

Если ваши матери устали,
Добрый отдых вы им дать должны.
Берегите их от чёрных шалей,
Берегите женщин от войны.

Мать уйдёт, и не изгладить шрама,
Мать умрёт, и боли не унять,
Заклинаю: БЕРЕГИТЕ маму,
Дети мира – берегите мать.

Чтобы в душу не проникла плесень,
Чтоб не стала наша жизнь темна,
Чтобы не забыть прекрасных песен,
Тех, что в детстве пела на она.
…………………………..
Слово это в сроду не обманет,
В нём сокрыто, жизни существо,
В нём исток всего. Ему конца нет,
Встаньте, я произношу его:
«Мама!»

Жён вспоминали на привале,
Друзей — в бою. И только мать
Не то и вправду забывали.
Не то стеснялись вспоминать.

Но было, что пред смертью самой
Видавший не один поход
Седой рубака крикнет:
— Мама! — …И под копыта упадёт.
1942 год.

Увидела. Припомнила. Узнала.
— Надолго ли?
— Да с месяц поживу.
— А мой Володька… —
И не удержалась,
Слезой горючей пала на траву.

Ну что сказать ей?
Ничего не скажешь.
С опущенной стою я головой.
Как будто без оружия, без каски
Позорно
Убежал с передовой.

И в самом деле,
По весне, по маю
К черёмуховой белой тишине
Который раз домой я приезжаю,
А сын её
Всё где – то на войне…
!952 год.

Имя на поэтической поверке. Виктор Боков

Творчество Виктора Фёдоровича Бокова (19.09.1914 -15.10.2009), русского и советского поэта, прозаика, собирателя фольклора, занимает особое место в российской песенной поэзии и пользуется искренней народной любовью.

В нём прекрасным образом сплетено воедино, яркий самобытный талант Виктора Бокова и свет его доброй русской души.

Созданные на стихи Виктора Бокова песни: «Оренбургский пуховый платок» — его визитная карточка, «На Мамаевом кургане тишина», «Я назову тебя зоренькой», «Ой снег-снежок», «Выходил на поля молодой агроном», «На побывку едет молодой моряк»,
« Гляжу в поля просторные», «Ой, Наташа», «Шуми, берёза белая», а создано их, по его слова свыше 150-песен, широко исполнялись в советское время и зачастую воспринимались как фольклорное отражение эпохи 1950-1960-х годов.

А песня: «В чистом небе ясный месяц белой лодочкой плывёт» в 1957 году, на фестивале молодёжи и студентов, в Москве, заняло первое место в конкурсе и золотую медаль фестиваля.

Песенная поэзия Виктора Бокова – кровь от крови и плоть от плоти русского фольклора.
Многие годы, своей долгой жизни, а прожил он 95-ть лет, поэт собирал и исследовал народное творчество, издал составленную им антологию «Русская частушка» и чем-то напоминают его стихи поэзию Сергея Есенина, о котором он написал в 1965 году замечательное стихотворение:

На Ваганьковском кладбище осень и охра,
Небо — серый свинец пополам с синевой.
Там лопаты стучат, но земля не оглохла –
Слышит, матушка, музыку жизни живой.

А живые идут на могилу Есенина,
Отдавая ему и восторг и печаль.
Он – Надежда. Он – Русь. Он – её Вознесение.
Потому и бессмертье ему по плечам.

Кто он?
Бог иль безбожник?
Разбойник иль ангел?
Чем он трогает сердце
В наш атомный век?
Что все лестницы славы,
Ранжиры и ранги
Перед званьем простым:
Он – душа – человек!

Всё в нём было –
И буйство, и тишь, и смиренье.
Только Волга оценит такую гульбу!
Не поэтому ль каждое стихотворенье,
Как телок, признавалось
— Я травы люблю!

И снега, и закаты, и рощи, и нивы
Тихо, нежно просили: — От нас говори! –
Не поэтому ль так охранял он ревниво
Слово русское наше, светившее светом зари.

Слава гению час незакатный пробила,
Он достоин её, полевой соловей.
Дорога бесконечно нам эта могила,
Я стою на коленях и плачу над ней!

Родился Виктор Фёдорович Боков 19 сентября 1914 года в деревне Язвицы, Владимирской губернии, в семье крестьянина. Окончил школу 1-ой ступени в посёлке Возрождение, ныне город Красноводск, затем школу-семилетку в городе Загорске, ныне Сергеев Посад.

С 13 лет освоил на заводе специальность токаря, затем учился в Загорском педагогическом техникуме. Стихи начал писать рано, в 1930 году, в газете «Вперёд» города Загорска, было опубликовано его первое стихотворение, когда Виктору Бокову было 16-ть лет.

Студентом педагогического техникума, Виктор Боков посещал литературный кружок, которым руководил писатель Михаил Пришвин, первым отметившим литературный талант Виктора Бокова.

Среди оказавших на Виктора Бокова сильное влияние, он упоминает писателя Андрея Платонова и поэта Бориса Пастернака.

В 1934-1938 годах, Виктор Боков учился в Литературном институте им. А.М.Горького в Москве. С 1938 года несколько лет работал литературным консультантом при Всероссийском Доме народного творчества.

Грянула война. Первые трагические дни, паника и растерянность вскоре сменились ясностью целей: одни писатели ушли на фронт, в боевые части, ополчение и военными корреспондентами, других отправили в эвакуацию, Ташкент, Свердловск, Чистополь.

Виктор Боков с Борисом Пастернаком, 8-го августа 1941 года, помогали собирать чемодан в эвакуацию, в Елабугу,48-летней Марине Цветаевой с её 16-летним сыном Георгием.

14-го октября 1941 года, Виктор Боков вступил в Союз писателей СССР, поручителями были – Б.Пастернак, В.Катаев, А.Платонов, Вс. Иванов.

Осенью 1941 года, Виктор Боков, был эвакуирован с женой Евдокией и двумя сыновьями, Константином и Алексеем, в Чистополь, Татарстан.

В 1942 году был призван в действующую армию, в Виленское военное училище, курс младших командиров пехоты. Училище располагалось у монгольской границы.
В письме к фольклористу Александре Анисимовой, поэт пишет о невыносимых условиях, в которых находятся бойцы. «Занимаемся по 16 часов в сутки. Ни минуты свободной. Всякую поэзию выбивают из головы ежеминутно. Это не совместимо с армией».

19 августа 1942 года курсант Виктор Боков был арестован за «разговоры».

Поводом к аресту стало письмо к А.А.Фадееву, в котором Виктор Фёдорович просил вызволить его из армии:

«И если Вы общими усилиями, с Пастернаком, а он меня поддерживает, не вырвите меня, я погибну – это не преувеличение. Пока ещё можно вырвать».

Виктор Боков был осуждён по доносу, прочитавших письмо людей, и осуждён по 58-ой статье – контрреволюционная деятельность, (приговор трибунала Новосибирского гарнизона 25 марта 1943 года на пять лет лагерей.

Отбывал срок в Сиблаге, Кемеровская область, работал на лесоповале, затем исполнял обязанности зоотехника, на подсобном хозяйстве лагеря.

Моральная поддержка в письмах Михаила Пришвина и Андрея Платонова, с которыми Виктор Боков переписывался, способствовала не падать духом и надеяться, когда-нибудь вернуться к литературной деятельности.

Через двадцать лет, Виктор Фёдорович написал:

«Я не воевал – сидел!
Пороху не нюхал в Орше.
Но, однако, поседел,
Было мне намного горше»

Освободили Виктора Бокова в 1947 году.
В лагерных стихах Виктора Бокова, есть одно стихотворение как крик
души измученного человека:

Товарищ Сталин,
Слышишь ли ты нас?
Заламывают руки,
Бьют на следствии.
О том, что невиновных
Топчут в грязь,
Докладывают вам
На съездах и на сессиях?
Товарищ Сталин,
Камни говорят
И плачут, видя
Наше замерзание.
Вы сами были в ссылках,
Но навряд
вас угнетало
Так самодержавие.
Товарищ Сталин,
Заходи в барак,
Окинь суровым взглядом
Нары длинные
Тебе доложат,
Что я подлый враг,
Но ты взгляни
В глаза мои невинные.
Я – весь Россия!
Весь, как сноп, дымлюсь,
Зияю телом грубым
и задубленным.
Но я ещё когда-нибудь
Явлюсь,
Чтобы сказать
От имени загубленных.
Ты прячешься!
Ты трусишь!
Ты нейдёшь!
И без тебя в Сибирь
Бегут составы скорые,
Так, значит,
Ты, Верховный,
Тоже – ложь.
А ложь подсудна,
Ей судья – история!

После освобождения, с 1947 года по 1956 год сослан в ссылку (101 км.), в Калужскую область, деревня Ильино, Боровского района – в столице, останавливаться ему, было запрещено, до 1956 года.

Виктора Фёдоровича Бокова – характеризуют как одного из самых известных в стране собирателей и творцов современной народной частушки, и недаром уже в 1950 году он издал антологию «Русская частушка».

Вот некоторые строчки из стихотворений, отмеченные горечью своей судьбы у Виктора Бокова:

«Я не жертва Ивана Грозного,
Мой казнитель был Джугашвили.
Ничего в моём деле серьёзного,
Но статью мне, однако, пришили!»

«Мой стих исповедален,
Ему в полях просторно.
Вставай, товарищ Сталин,
Сажай меня повторно!»

Повторно никто не посадил. Исповедь влилась в поток лагерной литературы. В связи, с чем весёлый балалаешник впервые поделился своими мыслями о роли личности в истории.

Трудолюбивый и настойчивый, Виктор Фёдорович, регулярно ездил в фольклорные экспедиции на Рязанщину, на Волгу, в Вологодскую и Воронежские области.
В пророки поэт не просился. Отчаяние прикрывал чудачеством и балагурством. Отчего отчаяние?

Оттого, что Емеля как сидел на печи, так сидит. Оттого, что не любят на Руси людей хозяйственных, а любят нищих и горьких. Оттого, что и в будущем всё останется так:

«Когда мне говорят: — Что с нами будет?
Каким веслом нам в будущее гресть?
Одно я знаю – глупых не убудет,
И умных будет столько, сколько есть»

Песни Виктора Бокова в 1960-1980-х годах звучали повсеместно, многими они воспринимались как народные. В своих песнях он соединил озорство частушек и распев русских протяжных песен.

В 1958 году опубликовал сразу два поэтических сборника стихов: «Яр-хмель» и «Заструги», получившие одобрение критики.

В 1960-х издал книги стихов: «Весна Викторовна»-1961, «Ветер в ладонях»-1962, «Лирика»-1964, «Алевтина»-1968. В 1963 году также выпустил сборник прозы «Над рекой Истермой».

В 1966 году, Виктор Боков ушёл из семьи к учительнице английского Алевтине, с которой прожил ещё сорок лет.

В 1970-е продолжил изучение фольклора. Сочинил поэмы на современные темы: «После Победы»-1976 и «Злата Прага»-1979, писал предисловия к книгам поэтов-современников.
К Виктору Бокову пришло уверенное вдохновение от встреч с людьми, с родной землёй, с народной речью, по его словам.

Выполнил ряд переводов поэтов народов СССР: Ашота Граши, Матвея Грубияна, Петра Заднипры, Симона Чиковани и других.

Надо отметить, что бойкость характера и смекалка не раз выручала Виктора Фёдоровича во время заключения.

«Во время моей Сибириады я, как зоотехник вёз на машине свиные туши, — рассказывал поэт. – К поезду товарному, на фронт их должны были отправить.

Вдруг машина ломается. В чистом поле. А это же верная смерть – остаться наедине с тушами в нашем крае – ночью всё растянут, и тебя будет ждать либо пуля, либо вторая решётка.

Вдруг навстречу – редкая удача – идёт грузовик. Поднимаю руку, останавливаю. Шофёр везёт уголь. Я открываю кабину и с отборнейшим матом приказываю ему немедленно сгрузить уголь и погрузить туши, свезти на станцию.

Говорю: «Если ты не исполнишь, то будешь расстрелян сегодня же в одиннадцать часов ночи!
Всё! Как миленький повёз! Таких случаев у меня много было, когда приходилось принимать решение по ходу, в чрезвычайных обстоятельствах военного времени».

В разговоре с журналистом, Виктор Боков, вскользь рассказал о своей загубленной молодости:

— Погубила меня в молодости жалость. Пожалел я женщину…
— В том смысле, что женились на ней?
— Нет, в том смысле, что женившись, послушал её и раз, и два. Из-за этого вся моя жизнь пошла наперекосяк – и отсидки, и страдания, и потерянные годы.
— То есть, всё зло от женщин?
— Всё зло от зла.
— Ну а как же вы, такой орёл, могли в молодости промахнуться, так женившись?
— Это вопрос, да… Хорошо ли, плохо ли, но я в жизни, и в поэзии, избрал путь оптимизма, а не путь нытика.

Из этого разговора мы можем догадаться, что жена Виктора Бокова – Евдокия, когда его призвали в армию, настойчиво писала ему в часть, как ей трудно растить и кормить двух его сыновей.

И сердце Виктора Фёдоровича дрогнуло, и он написал это злополучное письмо на имя А.А.Фадеева, в Москву, после чего и начались его «хождения по мукам».

Журналист также спросил у Виктора Фёдоровича:
— А без чего поэт жить не может?
— Без совести. Без таланта.
— Вы счастливый человек?
— Я не знаю. Наверное, да…
— А смерти не боитесь?
— Я о ней не думаю. Не напрашиваюсь. Но если придёт – что делать!

Надо отметить, в обороте тех лет, в литературном мире повсеместно звучало двухстишие:

«Нечего глубокого
Нет в стихах у Бокова»
Но этот язвительный стишок воспринимался скорее как необидный каламбур, потому что творчество Виктора Бокова никого равнодушным не оставляло.

Даже Евгений Евтушенко с придыханием читал в холле ЦДЛ боковские и, надо сказать могучие строчки:

«Мне Коммуна досталась
Труднее, чем вам.
Я её на хребте выволакивал.
Я дубы корчевал,
Я на пнях ночевал,
Сам себя и жалел и оплакивал…»
Наличие у Виктора Фёдоровича множества наград, премий и званий, которыми Родина удостоила известного поэта – восхищает:

-Орден «За заслуги перед Отечеством»-III степени 04.03.2005.

-Орден «За заслуги перед Отечеством-IV степени 17.02.1994.

-Орден Трудового Красного Знамени-18.09.1974.

-Орден Трудового Красного Знамени-18.09.1984.

-Орден Дружбы народов-14.11. 1980.

-Орден «Знак Почёта»-02.07. 1971.

-Медаль «За мужество и любовь к Отечеству. Жуков»

-Золотая медаль Ломоносова.

-Лауреат Всемирного фестиваля молодёжи и студентов-I степени 1957 год. Золотая медаль фестиваля за песню «В чистом небе ясный месяц белой лодочкой плывёт…»

-Лауреат Всесоюзного конкурса на лучшую песню-I степени 1960 год.

-Лауреат премии «Фатьянова»

-Лауреат премии «Рождественского»

-Премия журнала «Молодая гвардия»-1988 год.

-Премия имени А.Твардовского «Василий Тёркин»-1996 год.

-Почётный гражданин города Сергиева Посада.

-Академик, профессор, народный поэт.

-Действительный член Академии Российской словесности.

-Действительный член Академии обороны и правопорядка.

Всего за творческую жизнь Виктора Бокова было издано 44 тома его произведений, 90 написано.

В наши годы трудно поверить, что в девяносто лет человек способен шутить, писать стихи, болтать по телефону, радоваться хорошей частушке, как это выходило у Виктора Фёдоровича Бокова.

Понятны строчки поэта, идущие из души:

«И всё-таки жизнь-это чудо.
А чудо – не запретишь.
Да здравствует амплитуда:
То падаешь, то летишь!»

Претерпел он в жизни много, был на краю гибели в сталинских лагерях, жил ссыльным и замалчиваемым – но терпеливая русская душа, всё вынесла, не ожесточилась.

Скончался народный поэт России Виктор Фёдорович Боков 15 –го октября 2009 года, прожив 95 лет.

По его жизненной просьбе, он захоронен рядом со своим учителем и другом Б.Л.Пастернаком, в писательском посёлке Переделкино.

На родине Виктора Бокова в деревне Язвицы работает музей поэта.

Ежегодно в Сергиево-Посадском районе Московской области проходит фестиваль «Боковская осень» и один раз в два года в городе Пересвете того же района проходит фестиваль песен на стихи Виктора Бокова, под названием «Любовь моя, Россия».

Из поэтического наследия Виктора Бокова.

«Оренбургский пуховый платок»

В этот вьюжный неласковый вечер,
Когда снежная мгла вдоль дорог.
Ты накинь, дорогая, на плечи
Оренбургский пуховый платок!

Я его вечерами вязала
Для тебя, моя добрая мать,
Я готова тебе, дорогая,
Не платок – даже сердце отдать!

Чтобы ты эту ночь не скорбела,
Прогоню от окошка пургу.
Сколько б я тебя, мать, ни жалела,
Всё равно пред тобой я в долгу!

Пусть буран всё сильней свирепеет,
Мы не пустим его на порог.
И тебя, моя мама, согреет
Оренбургский пуховый платок.

«Мне Коммуна досталась
Труднее, чем вам.
Я её на хребте выволакивал.
Я дубы корчевал,
Я на пнях ночевал,
Сам себя и жалел и оплакивал.

Я не так кареок
И не так златокудр,
Как икона из древней
Прославленной ризницы.
Я немного согнулся
Под тяжестью пург,
Под свинцовой тоскою
Колосьев не вызревших.

Я ходил месяцами
С небритым лицом,
Вспоминал петербургские
Ночи Некрасова,
Я питался, как заяц,
Капустным листом,
А меня покрывала
И ржа и напраслина.

Зимник-ветер
Пытал меня под пиджаком,
Что ломался на сгибах,
Как пряники тульские,
Мне ресницы мороз
Закрывал куржаком,
Месяц клал на глаза
Пятаки свои тусклые.

Я не сдался.
Я выжил в бою роковом,
Как берёза, бинтован
Бинтом перевязочным.
Я пришёл к вам теперь
Не с пустым рукавом, —
С соловьиною песнею,
С посвистом сказочным.

Я ни разу, Коммуна
Тебя не проклял –
Ни у тачки с землёй,
Ни у тяжкого молота.
Непонятным наитием,
Сердцем я знал,
Что за грязью случайной
Не прячется золото.

Ведь я твой!
Маяковский и Ленин — мои!
Я ношу и храню их,
Как сердце за рёбрами,
Доброта к человечеству –
Это они!
Я иду и рублюсь
С их врагами недобрыми!
1955 год.

Коса – как тёмная дорога,
Проложенная по спине.
Меня не мучай, ради Бога,
Не прибивай гвоздём к стене.

Я каторжник. Ты знаешь это,
Не молкнет окрик часовых.
Но я иду поверх запрета,
Сквозь лай собак сторожевых.

Ты – вольная, я – заключённый,
Свободу дай своим губам,
Обвей меня косою чёрной
И привяжи к своим холмам!

Узнают и сошлют на известь
За недозволенный роман.
Но недозволенная близость
Всегда приманчивее нам.

Что будет. Но бушлат расстелен
На камышовый половик.
И я из всех земных растений
Счастливый самый в этот миг!»

«Кресты могил времён Гапона
Погнили, канули в года.
А людям всё ещё знакомо
Предательство — вот где беда.

Картина «Тайная вечеря»
Должна представиться тебе
Не пустотою Торричелли,
А теснотою КГБ.

Мать – Родина! Тебя терзают,
Брат брата бьёт, сестра — сестру.
Вершители судеб не знают,
Кого бросают в дань костру.

Как звёзды в глубине ущелья,
Народ на улицах притих,
Кому до плясок и веселья,
Когда «свои» казнят своих?!

Россия стала побирушкой,
Постылой и чужой избой.
Мамай и Чингисхан – игрушки
Пред нашей собственной ордой!»

«Откуда начинается Россия?»

Откуда начинается Россия?
С Курил? С Камчатки? Или
с Командор?
О чём грустят глаза её степные
Над камышами всех её озёр?

Россия начинается с пристрастья
к труду,
к терпенью,
к правде,
к доброте.
Вот в чём её звезда. Она прекрасна!
Она горит и светит в темноте.

Отсюда все дела её большие,
Её неповторимая судьба.
И если ты причастен к ней — Россия
Не с гор берёт начало, а с тебя!

На стихи Виктора Бокова, более 20-ти поэтов-пародистов любили сочинять пародии.
Вот одно из них:

Андрей Пьянов.
« Бугорки со стажем»
Два бугорка под трикотажем
Опять волнуют сердце мне.
Я знаю, что они со стажем,
Я видел их наедине!

Но это будет между нами,
Не похвалюсь я никому.
Виктор Боков.

Порой такое вдруг случится.
Опять, волнуя сердце мне,
Два бугорка под пёстрым ситцем
Явились нынче в сладком сне.

А наяву – случайно даже –
Увидеть их не суждено:
Увы, они уже со стажем,
Они на пенсии давно.

А ведь когда-то были горы!
Манили тайною вершин.
Тогда под юным их напором
Трещал сельповский крепдешин!

И вот теперь живу я снами.
Мне в горы хочется опять…
Не бойся, это – между нами:
Тираж у книжки тысяч пять.